Сумерки и ночи Буэнос-Айреса

В самом конце XIX столетия в столицу Республики Аргентины, город Буэнос-Айрес нахлынул мощнейший поток эмигрантов, являющихся выходцами из Европы. Их влекли сюда поиски денег. Они селились преимущественно в предместьях этого портового города, после чего постепенно смешивались с беглыми матросами и даже с каторжанами. Именно такой «пестрый» люд и составляет основную часть населения окраин города, которую еще называют "орилья". Они даже сегодня противопоставляют себя всем более или менее благополучным кварталам центральной части города.

Наиболее "представительным" заведением для "орильи" стал притон, где заправляет и руководит содержательница этого заведения. Она же и мадам, и сутенер. Отвергнутая прочими слоями общества, окраина все более и более замыкается в себе. У местных жителей нарабатывается особый, присущий лишь им язык, а также особенная, ни с чем несравнимая, манера держаться и одеваться. Есть даже своя музыка и свой танец.

Аргентинское танго

Последний сегодня известен всему миру, как танго. Он откровенный и дерзкий, тем не менее, с момента своего появления он все смелее утверждал себя в роли вызова со стороны окраин центральным кварталам столицы. Это своеобразное, мирное оружие, которым атаковали этот враждебный край и высмеивали его псевдоценности.

Первоистоки появления аргентинского танго имеют множество противоречий. В том виде, в котором оно появилось в портовых притонах и в тавернах, танец представлял собой странную смесь одновременно нескольких вариаций танца.

Что-то было взято от испанской хабанеры, некоторые движения похожи на андалузскоое фанданго и на креольскую милонгу. Не обходится тут и без влияния со стороны негритянского кандомбе. Так что недаром само по себе слово "танго", по многочисленным версиям, произошло от "тамбо". Это такой африканский барабан, под который исполняются ритуальные па. У хабанеры данный танец превратился в сомнамбулическое слияние двух тел, а у милонги - это прихотливое и тесное переплетение ног. Что до фанданго, то для него это ослепительное головокружение.

Наконец, для кандомбе – двойной, быстрый притоп, который вторит ударам упомянутого выше африканского барабана. Жители "орильи" обучались движениям танго у своих сутенеров. Вначале все мужчины танцевали в одиночку, либо же друг с другом, таким образом, «убивая» время и дожидаясь "своей очереди" в доме свиданий. Но, такое танго это не было окончательным. Скорее оно носило вид простых движений под музыку, звучащую в маленьких кафе, которое, как правило, держали женщины. Его же танцевали в пивных барах, доступ в которые был открыт исключительно мужчинам.

Позже женщины, работающие в притонах, тоже приобщились к танго, они танцевали со своими клиентами, в числе которых чаще и чаще появлялись горожане, тайно прокравшиеся в столь злачное место, как "орилью". Тот танец не имел, как таковых, правил, но он был началом своего современника.